Сравнительно недавно стало мне известно такое высказывание - выходя замуж, женщина надеется, что супруг её изменится; мужчина же - что его избранница навсегда останется такой, на которой он женился. И то, и другое - надежда напрасная. И со временем такие семьи, где супруги ожидали от друга нереальных поступков или даже перерождения, начинают сотрясать катаклизмы недовольства.
Что я знала о Самуиле, мне не нравящееся? Что он любит выпить и что он не блещет интеллектом. Я была глупо самонадеянна, считая, что с первым слажу, опираясь на его любовь - то есть запретами и угрозами расстаться, как в своё время, ещё до армии, я настояла, чтобы он продолжил учёбу. С другим - недостатком интеллекта - что он будет продолжать учиться, я ему помогу, и всё у нас будет со временем нормально. То есть свою задачу я видела в организации здорового климата семьи, участии в постепенном наращивании материального её достатка, воспитании с помощью мужа детей, помощи мужу в продолжении образования. Конечно, дурным мужским наклонностям и мужу-недоучке с минимальными культурными потребностями не было места в моих планах, пусть мною чётко не осознаваемых, но укрепившихся в голове в виде какой-то несущей конструкции.
Что видел во мне Самуил и что он бы хотел видеть дальше? Любящую, всё прощающую, внешне недурную «малышку», которую можно ласкать и баловать. Образованную и воспитанную женщину, которая будет приносить в семью свою лепту материального достатка и благовоспитанно относиться к слабостям мужа. Дети, конечно, предполагались, но своё участие в их воспитании он не представлял. Основная его задача виделась в укреплении материального благосостояния семьи, то есть усиленной, добросовестной работе.
Это грубая схема, конечно, но эти ожидания были скрепляющим для фундамента нашей семьи.
Что же для меня прояснилось в течение нескольких лет нашего брака? Во-первых, что Самуил не собирается себя ограничивать в питье, и никакие мои возражения и упрёки не оказывают на него ни малейшего воздействия. Второе, он с охотой предоставляет мне всю домашнюю работу, воспитание сына, не возражает против того, чтобы я делала карьеру, своё же участие в семейных делах ограничивая лишь регулярным, два раза в месяц, выкладыванием заработной платы.
Конечно, тяжёлую для меня работу он брал на себя: раз в неделю мыл пол в комнате, сам делал ежегодную побелку стен, помогал на поле моим родителям, когда шла посадка или уборка поспевшего картофеля. Третье - закончив техникум, он не рвался продолжать учиться дальше, и его образование как бы завершилось. Интересоваться театром, музыкой, искусством он перестал вовсе, и мне больших трудов стоило уговорить его пойти вместе в концертный зал. Зато с большим удовольствием он соглашался сходить в ресторан, устроить дома небольшой приёмчик, самим сходить в гости.
То есть, ожидая, что в браке Самуил станет лучше, чем до него, я столкнулась с обратным - муж в моих глазах как бы деградировал! Естественно, что я чаще находилась в раздражённом состоянии, чем в счастливом благодушии.
Поэтому и Самуил видел, что женившись на весёлой, оптимистичной девушке, он всё чаще около себя видит недовольное, саркастическое создание, укоряющее, стыдящее, а то и орущее. Какие ласки? Тут в дом-то идти не хочется.
А орущей я становилась определённо.
Откуда у нас манера поведения в собственной семье? Кто преподавал нам её? Книги, кино, соседи, семьи друзей, пример родительских отношений? Понятно, что сильнее всего - последнее. Пример поведения родителей мы видим изо дня в день, им заряжаемся на последующую жизнь.
И как Самуил принёс в нашу семью манеру отношений, существовавшую в семье его родителей, так и я - была производным семьи, в которой выросла. Мало того, я пошла характером в свою Маму.
И Мама, и Папа - они вышли из глубин необразованных, тяжело работающих крестьян, где нет места деликатным отношениям, взаимным уступкам и предупредительности. Только природная (или генетическая) доброта не позволит человеку в подобной среде унижать другого человека криками, упрёками, разборками и подчёркиванием никчёмности супруга. Мой Папа был добряком, и от него я никогда не слышала злых слов и обидных анализов чьего бы ни было поведения.
Но Мама. В их семье, рано потерявшей кормильца, жесткость была единственным приёмом для поддержания порядка и жизнестойкости. Баба Саша недаром виделась мне суровой, неулыбчивой старухой - ей пришлось нести на себе ответственность за многочисленную семью в годы бескормицы, войны и послевоенной разрухи. Труд, труд, труд - вот что было главным стержнем. Труд и вера в Бога. И сантиментам не было места в такой семье. Окрик, требовательность, суровость, тяжёлый сельский труд - в такой среде до семнадцати лет росла моя Мама. Тот же уклад она перенесла в свою семью. И хотя муж был при ней, а детей она родила только двоих, однако свой авторитет она поддерживала теми же методами - криком и требовательностью, иногда лишь прибегая ещё и к мнимому нездоровью: Мама, в отличие от Папы, могла и схитрить, если того требовали её интересы.
Выражать своё недовольство криком - этот пример я получила ещё в раннем детстве, и никогда Мама от этого метода не отступала. По крайней мере, я ни разу не присутствовала при спокойном, уважительном выяснении отношений между родителями, когда Мама была недовольной Папой.
(А поводов для неудовольствия Папа, конечно, доставлял достаточно - Мама не раз мне говаривала: «Нашего Папу и Самуила - как одна мать родила». Уж очень по характеру и привычкам они были схожи).
Разумеется, и я не знала другого способа выразить своё возмущение или раздражение, кроме возмущённого окрика или затяжного, обличающего, громко высказываемого недовольства.
Не знаю, как было в Самуиловой семье, но муж, в отличие от моего Папы, криков не выносил физически. Я очень не скоро поняла, что планка его терпения подобного метода общения много ниже, чем была в нашей семье. Она вообще была у плинтуса. Мой крик в Самуиле вызывал не просто раздражение, а ненависть. Он под мой крик сразу же исчезал из дома, а возвратившись - опять на него натыкался и был вынужден засыпать под него.
И годы прошли прежде, чем он как-то взмолился: «Не кричи, у меня от твоего крика голова сразу начинает звенеть!»
Только тогда я заткнулась!
Я поняла, что мучаю человека.
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий