Это очерк Ирины Хакамады из поездки, примерно такой, в которую отправляюсь на 1,5 месяца я....
"Я отправлялась в экспедицию с одной целью: чтобы вернуться с иной энергией и организовать в огромном городе иное пространство. Получить заряд от параллельного мира, чтобы изменить этот. Я не про политику. Я про отношение к жизни.
.Наденьте теплый свитер, шапку, поставьте велотренажер в сауну, крутите на предельной скорости педали, и где-то на третьем часу вы сможете, если останетесь в сознании, приблизиться к ощущениям европейского человека, идущего по малайзийским джунглям. Приблизиться - потому что в сауне не роятся мириады насекомых, от которых не защитит ни один репеллент. Пройти пять километров по джунглям - все равно что пробежать пятьдесят по ровной местности. Мои кроссовки для прогулок по малайзийским джунглям оказались непригодными. Малайзийские джунгли - многоярусные, там нет троп, а есть огромные корни деревьев, опутанные лианами, на которых скользит нога. Мне выдали специальные трековские башмаки. Перед первым марш-броском померила в лагере - вроде нормальные. Но через сорок минут ноги во влажном пекле отекли, стиснулись и начали деревенеть, а сердце начало выскакивать. Я сняла рубашку с длинными рукавами и осталась в майке, потом содрала специальные гольфы, похожие на бухгалтерские нарукавники с тугой резинкой, чтобы внутрь не заползли насекомые и змеи.
Через полчаса я подвернула штаны, сбросила ботинки и пошла босиком. Меня кто-то жалил, меня кто-то ел. Вначале я отбивалась, потом мне стало все равно. Я сделалась частью пищевой цепи. Я перестала чувствовать укусы. За мной по сырой траве стелился кровавый след: из дыр под коленями, просверленных пиявками, хлестала кровь. Я думала - вытечет вся, упаду и умру. Я уже представила свой некролог: «В расцвете лет при трагических обстоятельствах погибла бывший депутат, бывший министр, бывший кандидат в президенты, известный политик Ирина Хакамада». Без уточнений, при каких именно «трагических обстоятельствах». Потому что «в джунглях съедена пиявками известный политик Ирина Хакамада» прозвучит как первоапрельская шутка. Страна и так не будет слишком горевать. Подумаешь, одним политиком, пусть даже оппозиционным, стало меньше. Невелика потеря. У нас политиков забывают раньше, чем зарывают. И никто-никто уже никогда-никогда не догадается и не узнает, какая замечательная женщина, живая и настоящая, была спрятана внутри бывшего депутата, бывшего министра, бывшего кандидата в президенты И.М. Хакамады.
Она, эта женщина, обожала шоколадный пломбир, синие вазы, плюшевые скатерти с кисточками до пола, первый том «Капитала» Карла Маркса, слонов, водопады и классическую музыку. она, эта женщина, ненавидела будильники, музеи, горные лыжи, строгие костюмы, искусственные водоемы. умела разжечь костер с одной спички, даже зимой спала с открытым балконом. больше всего на свете любила валяться на диване с пультом и яблоком. мечтала преобразовать Россию, выучить в совершенстве английский язык и сесть на поперечный шпагат.
. Я дошла. Кровотечение унял егерь: плюнул на кусок туалетной бумаги, прилепил к ранам, и через минуту кровь остановилась. За ночь я оклемалась и встретила свой первый настоящий рассвет в джунглях на канатном мостике, натянутом между двумя деревьями на стометровой высоте. Снизу подымался бело-розовый туман. Едва не сшибив меня крылом, пролетела птица размером с небольшого птеродактиля. В ее зрачке качнулось мое отражение. А может, и не птица, а медвежонок или еще кто-нибудь. В здешних джунглях из-за того, что все деревья разного уровня, практически все животные летают: и лисы, и белки, и лягушки, похожие на Нефертити. Посмотрит сквозь тебя изумрудными глазами царевны из сказки, расправит веером алые перепонки между лапок и упорхнет. Они нас не замечают. Мы из другой системы, наши запахи не записаны в их генном коде, мы для них не существуем. Поэтому никто на тебя не бросается, никто от тебя не прячется, никому ты здесь на хрен не нужен. Так устроен глаз, так устроено обоняние. Последние минуты тишины, и словно по команде завопили лягушки. Вслед за лягушками начали греметь цикады, заверещали обезьяны. Джунгли проснулись. Бог ты мой! Кремль, президент, партия, оппозиция, домик купить - какая все чушь. А рядом молчит егерь.
Две недели мы бродили по джунглям. Мои безумные спутники вдохновенно щелкали фотоаппаратами. Я же наслаждалась непривычным для меня счастьем - ни о чем не думать. Самое трудное для цивилизованного человека - ни о чем не думать. Он тратит деньги на тренинги, погружается в чужие для него учения, религии, культуры, чтобы освоить спасительное искусство. И ничего у него не получается. В параллельном мире это происходит запросто.
Под конец егерь пообещал провести нас к пещерам. После рек, которые на моих глазах короткий тропический ливень поворачивал вспять, после раффлезии - гигантского цветка-паразита, я была готова ко всему, но не к тому, чтобы попасть в ад. Шли, шли - и вдруг джунгли расступились и открылся зев громадных размеров. Охватить его взглядом было невозможно. Космическая черная дыра. В глубь нее уводил шаткий, скользкий от птичьих испражнений мостик. На самом верху пещеры, словно в куполе католического собора, зияло отверстие. Сквозь него бил, прорезая тьму, столп света. Ощущение, что ты попал в храм. Но это храм дьявола. Весь свод пещеры покрывала черная масса. Она пищала и копошилась. Кто там? Летучие мыши. Воздух насыщал такой густой запах мочевины, что перехватывало дыхание. Если находится внутри дольше часа - можно отравиться. На заходе солнца тысячи летучих мышей с визгом и писком вылетели наружу на охоту. Они заволокли собой все небо. Нужен Данте, чтобы это описать, и Босх, чтобы нарисовать.
Мой фонарь выхватил свисающий с купола канат. Один, другой, третий. Сто пятьдесят метров вниз и сто пятьдесят метров вверх. И цирковые канаты, которые непонятно на чем висят! Что это? А это - рабочие места. Местные племена добывают себе средства к существованию, собирая птичьи гнезда и мышиный помет: с огромной корзиной за спиной подтягиваются на канатах на руках, делают из канатных веревок люльку и, раскачиваясь над бездной без всякой страховки, снимают гнезда стрижей, драгоценный деликатес китайской кухни, и соскабливают лопаткой помет летучих мышей. Собрать тридцать килограммов помета на высоте триста метров! И гнезда, и помет покупают у аборигенов за копейки (тридцать долларов - корзина), а продают за большие деньги. Где-нибудь в элитном ресторане Шанхая или Сингапура блюдо из птичьего гнезда стоит две-три сотни долларов.
Мы идем по качающемуся мостику. Вдруг внизу, на глубине ста метров, на самом дне я разглядела маленькую избушку. В окошке горела свеча. А это что? А это сторожка. За сто долларов в месяц в ней живут по две недели две семьи. С детьми. Место знаменитое, но попасть туда мало кому удается. Местное население защищает эту пещеру. Однажды здесь пытались снять кино. Но собиратели гнезд оборудование разбили и изуродовали. И поставили внизу избушку, чтобы было кому поднять тревогу, если какие-нибудь фотографы-операторы снова попытаются проникнуть и запечатлеть. Они боятся, что о пещере узнают и отнимут их хлеб. Ничего себе люди зарабатывают! Дышать нечем, никакого электричества, сверху летит мышиная моча, водопровода нет. Я не хочу сравнивать: мол, ребята, видите, как живут люди? Поэтому хлебайте свое дерьмо молча и радуйтесь. Я не о том. Потрясение, которое испытываешь там, другого рода. Люди привыкли к красоте природы. К красоте любой: и мрачной, и светлой. Вулканы - как это прекрасно! Или водопады. Или снежные лавины. Или такая вот пещера, заселенная несметными стаями летучих мышей. Ею любуешься, не испытывая шока. Ну да, мощно. Ну да, жутко. Ну да, натуральный, во всех смыслах, храм дьявола. Но подивишься и успокоишься. Совсем иная дрожь возникает в позвоночнике, когда внутри такой картины обнаруживается человек. Не в скафандре, не в корабле. Голый, не вооруженный ничем, кроме рук и ног. Он тут живет и, наверное, бывает по-своему счастлив.
И вдруг понимаешь, что мир огромен. Кажется, бесполезная информация. Ну что я получила от того, что увидела эту дикую пещеру и добычу местных племен? Но когда твой мир маленький, то любая мелкая неприятность может его покачнуть и разрушить. А когда ты смог раздвинуть его до масштабов реального мира, смог увидеть и почувствовать эти масштабы - прежние муравьиные горести теряют свою значимость.
Я вернулась в Москву, и друзья ахнули: я светилась. Меня по-прежнему полоскали в прессе, против меня интриговали, мне говорили гадости. Я получала все, что положено получать оппозиционному политику. Прежде я бы дико расстраивалась. Теперь же говорила себе: «Ира, перестань. Вспомни избушку, вспомни пещеру». Смотрела на обидчика глазами лягушки из джунглей, расправляла перепонки и улетала. Заряда параллельным миром хватило надолго. Почти на два года. Когда он начал иссякать, я собралась и уехала в саванну.
За тот отпуск я устала, как никогда в жизни, но это было незабываемо. После возвращения джунгли еще очень долго шумели у меня в голове."
у нас там будет спутниковый интернет, не убиваемый компьютер и телефоны.. может быть, мне вести "путевые заметки" ? :)
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий